Врач слегка улыбнулся.

– Я не ожидал, что она выкарабкается. С точки зре­ния медицины, ее шансы были равны нулю. Но это одна из маленьких радостей моей профессии: иногда случаются чудеса. Правда, ей будет трудно. Как физически, так и психологически.

– Вы можете связаться с доктором Шарлоттой Мирой.

– С доктором Мирой? – Это имя произвело на не­го сильное впечатление.

– Если она не сможет заняться Моникой лично, то пришлет к ней лучшего специалиста по лечению жертв изнасилования. Вы, врачи, постараетесь вернуть ей физическое и психическое здоровье, а я постараюсь восста­новить справедливость.

Ева махнула Пибоди рукой и пошла по коридору. Ей хотелось уйти из больницы как можно скорее.

– Мэм, все в порядке? – пробормотала спешившая следом помощница.

– Она жива, разговаривает и назвала нам настоящее имя этого ублюдка. Его зовут Кевин.

– Прекрасно. Но я спрашиваю о вас. По-моему, вы слегка не в себе.

– Я в порядке. Просто ненавижу эти чертовы боль­ницы, – пробормотала Ева. – Приставь к Монике ох­рану и регулярно справляйся о ее самочувствии. Сделай пометку, что я должна связаться с доктором Мирой и попросить ее дать консультацию доктору Майклсу.

– Я не знала, что Мира дает частные консультации.

– Пибоди, от тебя требуется всего лишь сделать по­метку. – Ева старалась не дышать, пока не оказалась за дверью больницы. – О господи, как люди умудряются выживать в таких местах? Мне нужно сделать личный звонок. Давай отойдем в сторону. А ты тем временем сообщи майору Уитни о состоянии Моники и скажи, что скоро я пришлю ему полный отчет.

– Да, мэм. Тут есть скамейки. Почему бы вам не позвонить сидя? – Пибоди хотела сказать Еве, что она белая как мел, но вовремя передумала.

Ева прошла в один из тех зеленых уголков, который городские архитекторы упорно называли «микропарка­ми». Три карликовых дерева и несколько цветков составляли крошечный островок, со всех сторон зажатый автостоянками. Видимо, так и было задумано. Жаль только, что они не додумались сажать на этих клумбах что-нибудь душистое. Еве хотелось как можно скорее избавиться от больничного запаха.

Она не знала, куда следует звонить Рорку, и сначала набрала его личный номер, но наткнулась на автоответ­чик и дала отбой. Потом Ева позвонила в городской офис мужа, где ей ответила секретарша.

– Мне нужно поговорить с Рорком.

– Конечно, лейтенант. У него сеанс голографической связи. Будьте добры немного подождать. Как по­живаете?

«Умеют же некоторые люди общаться! – со вздохом подумала Ева. – Учтиво и в то же время непринужден­но». Сама она слишком часто пренебрегала этими качествами.

– Спасибо, хорошо. А как вы, Каро?

– Замечательно. Рада, что босс вернулся, хотя в его присутствии нам приходится нелегко. Сейчас я соеди­нюсь с ним и скажу, что вы на линии.

Ева зажмурилась и подставила лицо солнечным лу­чам. «Почему в больницах всегда так холодно? – поду­мала она. – Пробирает до костей…»

– Лейтенант, что случилось? – услышала она встре­воженный голос Рорка.

– Ничего. Окажи мне услугу.

– Ева, что случилось?

– Ничего. Честное слово. Моника Клайн пришла в себя. Я только что закончила опрос. Она выкарабкает­ся, но ей пришлось нелегко.

– Как и тебе,

– Да, потому что я знаю, что происходит у нее в мозгу. Знаю, о чем она будет думать в разгар ночи. – Она тряхнула головой. – Но я звоню не поэтому. Изви­ни, что отвлекла тебя от сеанса голографической связи.

– Это может подождать. Вот оно, преимущество на­чальника! Чем тебе помочь?

– Ответь мне на один вопрос. Ты можешь просле­дить за чьими-нибудь посланиями по электронной поч­те и, если нужно, заблокировать их?

– Каждый честный гражданин, который пытается делать перечисленное выше, злостно нарушает закон о защите электронных каналов связи от несанкциониро­ванного доступа. Это преступление карается штрафом и/или тюремным заключением.

– Иными словами, можешь?

– Гм-м… Я так и думал, что вопрос был чисто рито­рический. – Рорк улыбнулся. – И за кем же я должен проследить?

– За Стефани Финч. Она – потенциальная мишень. В данный момент находится в воздухе где-то между США и Англией. Управляет «шаттлом». Когда она приземлит­ся, я хочу сообщить ей, в какую скверную историю она ввязалась, и заручиться ее помощью в поимке этих уб­людков. Но понятия не имею, как она будет реагиро­вать. К сожалению, у нее будет слишком много свобод­ного времени. Я не могу позволить ей сорваться с по­водка и предупредить своего электронного дружка.

– Значит, ты хочешь, чтобы я блокировал все ее электронные сообщения?

– Ты меня понял. Она не должна ничего посылать, пока я не удостоверюсь, что она согласна со мной со­трудничать, или не получу официальное разрешение фильтровать ее сообщения. Но такое разрешение мож­но будет получить только после ее возвращения в Нью-Йорк.

– Я очень люблю, когда ты просишь меня совер­шить что-то незаконное.

– О господи, что заставило меня выйти замуж за извращенца?!

– С удовольствием напомню. Немного позже.

Ева почувствовала, что краснеет.

– Как скоро ты сможешь это сделать?

– Мне нужно закончить кое-какие дела. Лучше ре­шить эту маленькую задачку на дому, чтобы все было шито-крыто. Дай мне два часа. Лейтенант, я надеюсь, что это дело не будет фигурировать в моем отчете граж­данского эксперта-консультанта?

– Поцелуй меня в задницу!

– С наслаждением, дорогая.

Наконец-то Ева поймала Теодора Макнамару. Сует­ливая секретарша, похожая на птичку, повела ее в офис, что-то щебеча о плотном расписании доктора и необходимости беречь его драгоценное время.

– Сегодня у доктора очень много дел. Как вы знае­те, доктор Макнамара только что вернулся с важной консультации в Париже…

– Ему предстоит не менее важная консультация в Нью-Йорке, – парировала Ева.

Она нарочно ускорила шаг, заставив секретаршу вприпрыжку бежать по стеклянному коридору, соеди­нявшему офис Макнамары с главным зданием клиники Форрестера. Отсюда был хорошо виден медицинский вертолет, заходивший на посадку. Ева следила за полу­дюжиной ожидавших машину врачей и представляла се­бе, какой стоит там шум. Но в коридоре было тихо, прохладно и пахло цветами.

Казалось, что Макнамара надежно защитился от не­удобных соседей.

Офис был отделан в белых тонах. Стены, ковры, стулья и даже форма местных сотрудников были неукос­нительно белыми. «Здесь как в яичной скорлупе», – подумала Ева.

Они миновали несколько стеклянных дверей, раз­двигавшихся при их появлении, и свернули в новый ко­ридор, заканчивавшийся тяжелой и блестящей белой дверью. Секретарша подобострастно постучала.